8 ноября 2008 г. "После распада СССР появилось много желающих отщипнуть от нашей
страны, причем не только пространство – территорию, но и время –
историю. Ведущий радиостанции «Свобода» Анатолий Стреляный,
не утруждая себя ссылками на источники, сообщил недавно о некоем
загадочном совещании в высшем эшелоне власти, на котором историков
якобы спросили: сколько лет России? И они ответили, что никакого
тысячелетнего прошлого у России нет, оно есть у Украины, а «нам всего
пятьсот лет, считая со дня, как побил государь Золотую Орду под
Казанью». Бог бы с ним, с Анатолием Стреляным, у которого после
смены гражданства начисто отшибло историческую память. Но вот вопрос:
почему радиостанция «Свобода», которую в непрофессионализме обвинить
трудно, так свободно обращается с русской историей, выпуская в эфир
столь сомнительный комментарий. – Потому что Запад верен своей традиционной
политике: лишать русских прошлого, вычёркивать их из историографии, –
отвечает доктор философских наук, председатель комиссии по истории
Древней Руси Совета по истории культуры при Президиуме РАН, автор ряда
книг по расшифровке древних надписей, профессор Валерий Чудинов. – Началась эта политика не вчера. Англосаксы переняли эстафету из рук немцев.
– Валерий Алексеевич, этот тезис нуждается в доказательствах.
– А вы знаете, кто является отцом русской историографии? Три немца:
Миллер, Байер и Шлецер. Пётр Великий не дожил до открытия Российской
академии наук, после него началось немецкое засилье, в том числе и в
науке. Ломоносов как мог боролся с ними, но одолеть эту тройку не смог.
Она сразу отрезала от нашей официальной истории девять веков.
– Вы хотите сказать: до них считалось, что история славян началась
не во второй половине первого тысячелетия, а гораздо раньше? Почему же
об этом не сказал автор первого труда по русской истории – Татищев?
– Татищев не дожил до издания своего труда, а редактировал его книгу
всё тот же Миллер. В ХVIII – ХIХ веках Германия была признанным
светочем науки, и то, что говорили её учёные, воспринималось истиной в
последней инстанции. Немецкая историческая школа учила: первыми Европу
заняли германцы, и Европа – это вотчина германских племён. Германские
племена пришли на славянские земли в первом веке нашей эры, а потом
начали славян вытеснять. В средние века – физически. А в новое время –
стали изгонять из историографии. И учили: русские всё получили от
немцев: государственность нам якобы дали норманны, писать руницей
славян тоже научили германцы.
– А кто же в таком случае?
– Да никто. Это мы, русские, научили немцев читать и писать. Руны имеют
чисто славянские корни. Немцы как могли научились им у славян, рядом с
которыми жили, освоив на свой лад русский язык и славянскую культуру...
– В таком случае сохранилось бы влияние славянской культуры и русского языка на германскую.
– Совершенно верно. Возьмём, для примера, названия городов. Русские
города никогда не звучали по-немецки. А у немцев появляется город
Росток. Бранденбург вначале был центром полабских славян и назывался
Бранный бор (то есть «оборонный лес»). Славянский Липск превратился в
Лейпциг, Дроздов в Дрезден... Немцы не могли не испытать влияния
культуры народа, который умел читать и писать ещё тогда, когда племена
Европы пребывали в полудиком состоянии.
– Согласитесь, это слишком смелое утверждение.
– Не более смелое, чем утверждение Екатерины Второй (эта великая
патриотка России германских кровей не испытывала комплекса
неполноценности перед немцами): «Русские задолго до Христа своё письмо
имели».
– Однако почему тогда, скажем, в античности не сохранилось
памятников русской письменности. Во времена Древней Греции о русских
даже не слышали.
– Тогда вот ещё цитата из «Записок касательно российской истории»
Екатерины Великой: «Сказывают, будто русы Филипу Македонскому ещё за
310 лет Рождества Христова в войне помогали и сыну его Александру, и в
награду за храбрость от сего грамоту золотыми буквами писанную
получили, которая будто в архиве султана турецкого лежит. Но понеже
архивными бумагами бани султанские топят то, вероятно, что и сия
грамота к тому употреблена». Кстати, не сама эта грамота, но её
латинский перевод сохранился в Чехии, недавно её нашёл и опубликовал
доктор исторических наук Алексей Александрович Бычков.
– Но откуда царица могла почерпнуть эти сведения?
– От польских историков Бельского и Стройковского – императрица была
дама начитанная. Наверняка читала она и Ломоносова: «Имя словенское
поздно достигло внешних писателей, однако сам народ и язык простираются
в глубокую древность». Последователь и страстный поклонник Ломоносова
Е.И. Классен перевёл труд поляка Фадея Волынского «Памятники
письменности славян до Рождества Христова», который первым по-русски
прочитал этрусские надписи.
– Этруски писали по-русски?
– Да, сохранились, например, бронзовые этрусские зеркала, тыльная
сторона которых украшена изображениями. В них врисованы слова,
написанные славянской руницей. На одном из таких зеркал мне удалось
расшифровать надпись, гласившую, что этруски родом из кривичей, то есть
белорусы.
– Но этруски основали Рим.
– Да, вечный город основали белорусы. А Венецию – венеды, тоже славяне.
На венецианском портрете, изображающем Марко Поло, мне удалось
разглядеть надпись по-русски, «затканную» в волосы путешественника:
«Марко Поло склавенин». Кстати, склавены и другое славянское племя
населяли Грецию до прихода туда эллинов. На греческих вазах масса
названий, написанных по-русски.
– Почему же археологи и другие исследователи не замечают этих надписей?
– Правильнее сказать: стараются не замечать. Есть устоявшиеся взгляды,
согласно которым сама проблема существования у славян докирилловского
письма считается ересью. Если же эту проблему признать – ломается
множество стереотипов, устоявшихся взглядов. Есть и немаловажная
политическая сторона у этого вопроса. Ведь западные специалисты по
славянскому и русскому вопросу за то и едят свой хлеб, чтобы доказать:
русские ни на что не имеют права – истории у них нет, а сами они живут
на землях, когда-то захваченных ими у коренных народов. Как же они
признают факты, что как раз русские являются коренным народом Евразии:
слово «Русь» встречается на памятниках древней материальной культуры по
всему пространству от Британских островов до Аляски. Поэтому вся линия
исследований древности русской культуры и письменности, начатая Фадеем
Волынским, продолженная учёным-энциклопедистом Егором Ивановичем
Классеном, археологом и историком графом Александром Дмитриевичем
Чертковым, объявляется маргинальной. Кстати, восходит эта линия к
трудам итальянского историка Мавро Орбини, книга которого, посвященная
славянам, была запрещена Ватиканом в ХVII веке, но была издана в России
в 1722 году по прямому указанию Петра. В шестидесятые годы прошлого
века исследователь древности Пётр Орешкин, искавший русские истоки в
самых первых цивилизациях, крошечным тиражом издал на Западе свою книгу
«Вавилонский феномен», и натолкнулся на глухую стену враждебности.
Единственным, кто его поддержал в «свободном мире», был Александр
Солженицын. «Могу представить, – писал Орешкину Александр Исаевич, –
Ваше отчаяние от предложений Вашей работы западным «славянским
специалистам». Независимо от истины само направление Вашей трактовки им
отвратительно и является одним из самых осудительных, что только можно
придумать в современном мире. Но, во всяком случае, это очень дерзко и,
несомненно, – талантливо». Умер Орешкин в полном забвении и похоронен
на кладбище для бедных в Риме. Но замалчивать очевидное, игнорировать
факты нельзя. Накапливаются новые и новые факты, доказывающие что
славянский – русский язык явился первоосновой языка народов
индоевропейской группы.
– Но если принять вашу точку зрения, вся мировая история – это история вытеснения славян?
– Конечно. Степные народы с их высокой рождаемостью растекались по
просторам Евразии. Этот процесс идёт до сих пор: посмотрите, сколько
турок сегодня в Германии, арабов – во Франции! А что будет через
двадцать лет с Москвой, где количество выходцев с Кавказа стремительно
растёт? Но я отнюдь не пессимист. Русские за многие тысячи лет
научились отстаивать себя. Была Киевская Русь – империя, по территории
равная Западной Европе. Ярослав Мудрый стал раздавать княжества детям –
оно распалось, и на её обломках возникло Великое княжество Литовское,
которое тогда у европейцев ассоциировалось с Русью. А затерянную в
лесах Московию никто не замечал, пока Иван Грозный вдруг не явил им
могучее государство. Россия снова заняла сердце мира – основную часть
Евразии...
Вообще, можно заметить, что Русь периодически сжимается и разжимается. Такова её историческая судьба.
– Так себя вести свойственно сердцу. А сегодня оно снова сжимается?
– Думаю, уже нет. При Ельцине, правда, была угроза, что Россия
распадётся. А теперь видим: не распалась – «застряла». Потери есть, но
главное сохранено. Союз России и Белоруссии обязательно состоится. Он
будет притягателен для других стран.
– А те наши соседи, которые уже втянулись или изо всех сил тянутся в орбиту Евросоюза и НАТО?
– Когда началась агрессия США в Ираке, Тони Блэра спросили в Палате
Общин: кто из европейцев, кроме англичан, поддержал американцев. Он
сказал: «Поляки», и в ответ в зале раздался гомерический хохот.
Вспомним, для кого создавалась Единая Европа, кто в неё вошёл? Страны,
населённые народами, имеющими романо-германские корни или близкие к
ним: англы, саксы, франки, кельты и другие. А когда распался Варшавский
блок, разрушился СССР, они «отщипнули» себе ряд стран и тут же
почувствовали себя некомфортно. Приходит польский рабочий и требует
себе зарплату такую же, как у немца... С другой стороны, и у славянских
народов чувство эйфории сменилось разочарованием. Запад не дал им
ожидаемого благоденствия, отобрав национальную промышленность,
созданную, кстати, с помощью СССР. А хвалёная западная культура, к
которой они так стремились, на поверку оказалась суррогатом. В июле я
был на Всемирном славянском съезде в Минске и убедился в том, как
представители Польши и других славянских народов тоскуют о том времени,
когда мы были вместе. Да, во времена СССР их раздражал бюрократический
стиль управления, но русские никогда не относились к украинцам, полякам
или другим народам свысока.
– Но всё же угрозы самому существованию России остаются. Это наша
страна могла взять и «отпустить» страны Варшавского блока и союзные
республики, а Запад, если судить по его многовековой практике общения с
сопредельными народами, не отпустит.
– И всё же победить Россию невозможно. У нас огромные богатства недр,
уникальное стратегическое положение, позволяющее в случае войны
наносить удары в любую точку земного шара, нашей территории не угрожают
такие стихийные бедствия, какие периодически и всё в больших масштабах
разыгрываются в Европе и США
Россия – страна древнейшей культуры, и её народ обладает невиданным
творческим потенциалам. Да, Запад берёт за счёт стандартизации
производства, а русский гений всегда поражал нестандартностью решений.
Во время войны мы перебазировали промышленность из одного континента на
другой – из Европы в Азию. Такого в мире ещё не было. Заводы стояли в
чистом поле. Над ними не было крыши, но они уже выдавали продукцию. Или
другой пример времён войны. Яковлев делал штурмовики, и англичане,
когда увидели их, издевались над нашими конструкторами: «Что это за
самолёт, который можно собрать в сельской машинно-тракторной станции?
Где высокие технологии»? А что показала война? Английский самолёт,
получивший пробоину, приходилось выбрасывать на свалку. А наш «Як»,
который можно было чинить в МТС, снова поднимался в воздух и бил врага.
– Однако мы ведь отстаём от Запада и всё время его догоняем.
– Исторический опыт показывает: если Россия пытается догнать Запад –
выходит только конфуз. Если идёт своим путём – она вызывает восхищение.
– Но смотрите, какая на нас идёт агрессия с Запада. Я имею в виду не
только товары, но идеологию, массовую культуру. Наш язык, который вы
называете древнейшим, засоряется таким количеством иностранных слов,
что впору назвать это нашествием...
– Не вижу здесь ничего катастрофического. Мы уже в Петровское время
пережили нечто подобное. Однако это не помешало русским в следующем
столетии создать величайшую литературу. Язык всё время сортирует
иностранные слова: одни отбрасывает, другие – осваивает. Возьмем пример
из авиации. В начале прошлого века Россия закупала авиационную технику
из Франции, и к нам пришла масса французских терминов: «авиатор»,
«аэроплан» и другие. Но потом авиатор превратился в лётчика, аэроплан –
в самолёт. То есть, где возможно, иностранные слова были вытеснены
русскими, а для обозначения профессий удобнее оказалось пользоваться
чужой речью: пилотом стали называть лётчика, ведущего самолёт; того,
кто ориентирует полёт по карте, назвали штурманом, заимствовав немецкое
слово; бортрадист – тоже немецкий термин.
За десятки тысяч лет русские сумели приспособиться к соседству других
народов, научились осваивать их культуру – этим, видимо, объясняется
«всемирная отзывчивость русского человека», как её определил
Достоевский в своей знаменитой речи на открытии памятника Пушкину.
Кстати, великий поэт нередко вплетал надписи в свои рисунки совершенно
в духе древней традиции. Я «прочитал» сто пятьдесят его рисунков, и
сейчас готовлю к изданию книгу. Любопытно, что французский художник Жак
Кокто, к столетию со дня гибели Пушкина нарисовав его на смертном одре,
вписал в рисунок текст на русском языке. Так что традиция сопровождать
русским текстом произведения искусства была жива на Западе ещё совсем
недавно."
